Декамерон. Гептамерон - Страница 324

324

– Поверьте, благородные дамы, что не так много на свете мужей, которые рано или поздно не были бы тронуты таким терпением и лаской жены, если только сердце их не совсем окаменело. Но сочащаяся по капелькам вода в конце концов может справиться и с камнем.

– У этой женщины, должно быть, не было ни сердца, ни печени, ни желчи, – сказала Парламанта.

– Чего же вам еще надо, – возразила Лонгарина, – она следовала завету Божьему: платить добром за зло.

– А я думаю, что у нее, вероятно, был какой-нибудь дружок-францисканец, который и наложил на нее послушание, посоветовав ей предоставить мужу все блага в деревне, чтобы самой пользоваться такими же благами в его городском доме! – сказал Иркан.

– Такими словами вы сами выдаете свои злые помыслы, – сказала Уазиль, – вы, оказывается, способны смеяться над добрым делом. Но я склонна думать, что она была так поглощена любовью к Богу, что заботилась только о том, чтобы спасти душу мужа.

– Мне кажется, – сказал Симонто, – что у него было больше причин возвратиться к жене тогда, когда ему было холодно и неуютно на мызе, чем когда ему стало хорошо и тепло.

– Как я вижу, – сказал Сафредан, – вы придерживаетесь иного мнения, чем некий парижский богатей, который, раздевшись и улегшись спать с женой, всегда зяб, а отправляясь в погреб на свидание со своей служанкой, без шапки и босиком, причем даже зимою, никогда не чувствовал холода, и к тому же надо сказать, что жена его была красавица, а служанка – сущий урод.

– Вы разве никогда не слыхали, – сказал Жебюрон, – что Господь Бог всегда помогает полоумным, влюбленным и пьяницам. Может быть, он был одновременно и тем, и другим, и третьим?

– Уж не хотите ли вы этим сказать, – вмешалась Парламанта, – что Господь немилостив к людям целомудренным, воздержанным и разумным? Так знайте, люди, которые могут помочь себе сами, не нуждаются ни в чьей помощи. Ибо сказавший людям, что он послан исцелять страждущих, а не здоровых, пришел по благости своей помочь нам в немощах наших и смягчать суровость законов. А тот, кто сам почитает себя за мудреца, – безумец перед лицом Господа. Но давайте закончим наш спор и спросим Лонгарину, кому она передает слово.

– Передаю его Сафредану, – сказала Лонгарина.

– Я надеюсь доказать вам, – сказал Сафредан, – что Господь не всегда помогает влюбленным, ибо знайте, благородные дамы, что, хотя здесь шла речь о том, что пороки одинаково свойственны и женщинам и мужчинам, – женщины всегда хитрее на выдумки, в чем вы очень скоро и убедитесь, выслушав мой рассказ.

Новелла тридцать девятая

Некий сеньор де Гриньоль из свиты Анны, королевы Французской и герцогини Бретонской, вернувшись домой после двухлетнего отсутствия, узнал, что жена его уехала оттуда и живет теперь в одном из ближайших поместий. Он стал спрашивать, почему она это сделала, и ему сказали, что в доме появилось привидение, которое так всех тревожит, что люди боятся там жить. Сеньор де Гриньоль, который не верил бредням, сказал, что, будь это даже сам дьявол, он не испугается его, и привез жену домой. Ночью он велел зажечь всюду свечи, чтобы хорошенько разглядеть привидение. Сначала он долго не ложился спать, но, так как ничего не было слышно, лег и уснул; однако тотчас же был разбужен здоровой пощечиной и услы хал вдруг голос своей покойной бабушки, кричавшей: «Benigne, Benigne!» Он разбудил спавшую с ним жену, прося ее зажечь свечу, так как оказалось, что все свечи потушены, но жена побоялась встать с постели. В ту же минуту сеньор де Гриньоль почувствовал, что кто-то срывает с него одеяло, и услышал страшный шум: столы и скамейки летели на пол. И так продолжалось до самого рассвета. Сеньор де Гриньоль нисколько не испугался, так как был уверен, что никакого привидения нет, но был сильно рассержен тем, что ему не дали спать. На следующую ночь он решил непременно изловить этого духа. И вскоре после того, как лег, он притворился спящим и стал громко храпеть, а руку положил около щеки, держа ее наготове.

Так он стал ждать появления духа и вдруг почувствовал, что кто-то действительно к нему приблизился. Тогда он стал храпеть еще громче. Дух мгновенно подскочил к нему и влепил ему здоровенную пощечину. Но в эту же минуту сеньор де Гриньоль схватил его и крикнул:

– Я поймал духа.

Жена сейчас же вскочила, зажгла свечи, и они увидели, что это была их собственная служанка, которая спала с ними в комнате. Опустившись на колени, она стала просить у них прощения и обещала им рассказать всю правду. А дело было в том, что она давно уже любила одного из лакеев и затеяла все это представление, чтобы изгнать из дома господ и, оставшись там вдвоем со своим возлюбленным для охраны помещения, пользоваться полной свободой. Сеньор де Гриньоль был человеком суровым и дал распоряжение отколотить обоих так, чтобы они всю жизнь помнили о своей проделке. После этого он выгнал их вон. И таким образом дом был очищен от привидений, которые там бесчинствовали целых два года.

– Не удивительно ли, благородные дамы, могущество Амура, предавшись которому женщины теряют всякий страх и готовы причинить мужчинам любой вред, лишь бы добиться своей цели? Но насколько предосудителен поступок служанки, настолько же достоин похвалы здравый смысл господина, который был убежден, что привидение исчезнет и больше никогда не вернется.

– В самом деле, – сказал Жебюрон, – Амур был на этот раз не особенно благосклонен к лакею и служанке, и нельзя не признать, что именно здравый смысл оказал хорошую услугу их господину.

324